АМЕДИА

В «Зималетто» ждут появления Кати. Все понимают, что возвращение Кати - вынужденная мера, но Александр, не намерен сидеть, сложа руки. Он предлагает Кате решить все проблемы, подписав генеральную доверенность на управление «Никамодой» на его имя.

tatyana-gr

Итак, вернувшийся Павел Олегович сообщил, что Катя придет в 12-00. И Андрей ждет, совсем скоро он увидит ее. Но вот как посмотреть ей в глаза? Что он сможет ей сказать? Хотя он по-прежнему защищает ее перед всеми – говорит, что всем стоит проявить к Кате больше уважения. И он почти не обратил внимания на слова Воропаева о каком-то ином решении. А зря. Хотя, все его мысли сейчас о Кате. И в каморке, которая помнит так много их разговоров, поцелуев эти мысли становятся четче, а воспоминания ярче. Сейчас перед его глазами их последняя встреча во время Совета, когда он так и не смог ее удержать. Тогда он считал, что ему не хватило пяти минут, чтобы убедить ее в своей любви. Сейчас он смотрит на ситуацию гораздо реалистичнее. Об этом и говорит его разговор с Романом, который, найдя его в этой каморке, в очередной раз пытается убедить друга, что вся его любовь – дурной сон, который пройдет, как только он снова увидит Катю, что эту любовь он сам себе придумал. Андрей с ним уже и не спорит – для него его любовь – аксиома, доказательств не требует. Он уже не говорит, как раньше в запале, что его любовь проходит, что у него не осталось ничего, кроме ненависти. Но вот о том, что ему стыдно посмотреть ей в глаза, он другу сказал. Более того, добавил, что он «был не в себе до встречи с Катей, а теперь – трезво смотрит на жизнь». Вот только уже поздно. Поэтому он просто сидит и ждет, когда придет Катя.

И еще не знает, что эта встреча откладывается, потому что Воропаев начал претворять свой план в жизнь. Он уже встретил Катю и уговорил ее поехать на своей машине, чтобы поговорить. Именно он сообщил Кате об изменении планов Павла Олеговича, о том, что Никамоду хотят оставить ей. И он предложил Кате свой вариант решения проблемы – подписать генеральную доверенность на управление Никамодой на его имя. Но если он рассчитывал, что Катя сразу согласится, он ее здорово недооценил. Что-что, а переговоры вести Катерина в Зималетто научилась великолепно. Да, Сашка смог надавить на ее болевые точки – ее нежелание возвращаться в компанию, где работают люди, с которыми ей совсем не хочется больше встречаться – Милко, Кира, Малиновский, Андрей (правда, на счет него, она себя уговаривает, что не хочет видеть, но получается не очень). И Катерина так ярко представила себе эту картину своего возвращения! Каждый раз, как смотрю этот ее глюк, недоумеваю. Понятно, конечно, что у Катерины тараканов в голове еще слишком много, невозможно сразу избавиться от комплекса дурнушки, но не настолько же. То, что здесь показали, это не просто комплекс, это уже к психиатру надо. Так что, просто списываю на своеобразную фантазию наших сценаристов, которые устроили что-то вроде капустника. Это ж надо – даже инопланетян в этот глюк впихнули. Так что, доверенность Катерина подпишет. Так она сможет избежать этой нежеланной встречи. Но вот дать эту доверенность Воропаеву?! Она должна подумать, с Колькой посоветоваться. Впрочем, тот уговаривает ее соглашаться. А вот она не может сделать это так просто. И сейчас в ее памяти всплывают воспоминания, среди которых на первом месте – Андрей, в ее ушах звучат слова, сказанные им, что их спасение зависит только от нее. И Катя понимает, что она не может предать его еще раз. И сейчас Катерина – молодец, еще одно подтверждение ее великолепных способностей. Она придумала, хотя у нее было всего несколько минут, как обезопасить себя, Зималетто, работающих там людей от Воропаева. Она поставит свои условия.

А в Зималетто все ждут Катю. Андрей – почти обреченно, страшась и одновременно надеясь на эту встречу. Кира – откровенно боится (и не даром), потому в очередной раз подсыпает соль на раны Андрея. Опять говорит, какая Катя плохая, что она его предала и бросила. И опять убеждается, что Андрей все равно на стороне Кати, все равно ее защищает. Вот чего добивается?! Чтобы скорее пожалел о своем решении вернуться к ней? Думаю, уже жалеет.

И, конечно, Женсовет. Они сегодня с утра в возбужденном состоянии были – обсуждали предчувствия Амуры. Даже гадать взялись – нагадали перемены в компании, и все никак не могли понять, из-за кого они наступят. И тут им Павел Олегович такой подарок сделал – попросил заказать пропуск для Кати. Так что, они уже все выстроились на ресепшене, ждут ее появления. Даже Вика – и та здесь. Она хотела, было, пойти сходить на свидание со своей машиной, даже у Киры ради этого отпросилась. Но, услышав от Женсовета, что Пушкарева должна придти, решила предстоящее шоу не упустить.

Hamamelis с Толкушки

Серия очень понравилась. Но после просмотра я почти впала в кому…Но об этом, пожалуй, в конце…

Катя положила трубку, посмотрела еще раз на часы, собралась с мыслями… Пошла заканчивать завтрак. Рассказала родителям о звонке, осадила собравшегося везти её отца.
- Я сама!
Выслушала последние наставления:
- Ничего не подписывай! Если что – звони мне, я приеду.
И пошла собираться…

В конференц-зале все те же лица. Вот и Сашенька подтянулся – как будто змеюка заползла. Малиновский со Ждановым как всегда особым междусобойчиком, с переглядами, с тайными знаками. Из кабинета вышел Павел Олегович и сообщил всем, что он поговорил с Пушкаревой и что в двенадцать часов дня она будет в Зималетто. Не сказать, чтобы это всех обрадовало. Жданчик побелел, а Кира завелась – что, прямо в Зималетто? А нельзя было где-нибудь еще?
А где, собственно? В качестве альтернативного варианта Павлу светила почему-то только кухня Пушкаревых, а там… ну, сами понимаете. Так что только в Зималетто и нигде больше.
Видимо все остальные места, как то рестораны, например, отмелись по причине несоблюдения конфиденциальности. Ну ладно, поверю.
Хорошо! Если они настаивают на приходе Пушкаревой сюда, то пусть это пройдет без её, без Кириного участия!
Что за детский сад? Неожиданно Павел повысил голос – Мы должны быть здесь все вместе! Это очень важно! Вы не понимаете? Только подумайте о том, что судьба компании – в её руках! Подумайте все об этом!
Послушная девочка Кирюша сжала губки и села на место.
Александр согласился с Павлом. Вот только причины у него на это были другие – сугубо индивидуальные. Его план уже начал действовать.
- Да, от этой пигалицы сейчас очень много зависит! Так что личное нужно оставить на потом.
Андрей осмотрел этих зверюг… Да они съедят Катю! Как же ему хотелось её от всего этого оградить! Но ни на что, больше просьбы о проявлении к Кате большего уважения, его не хватило.
Но его просьба утонула в последующем Сашином красноречии.
- Да что ты, ты ведь уже проявил – напомнить, чем дело кончилось? У меня есть встречное предложение. Давайте посмотрим правде в глаза. Нам всем невыгодно, чтобы Никамода прекратила свое существование. Однако судя по вашим лицам никто не хочет, чтобы она оставалась у Пушкаревой. Ведь так? Итак, кто за то, чтобы Екатерина Валерьевна присоединилась к нашей компании – поднимите руки.
Тишина…
Как странно, никто не хочет? Только что с того? Какие из этого выводы? А выводы таковы, что нужно искать другое решение проблемы!
Эх, какой резвый! Жданчик не удержался:
- Может быть ты уже нашел?
На сей раз промолчал Александр. Выдержав паузу, он посмотрел на часы и вышел.
И что, опять ни у кого нигде ничего не шевельнулось? Я имею в виду – в голове… Ну так, просто: сначала Сашка убеждает всех, что нужно искать другое, особое решение проблемы, потом замолкает и убегает… за полтора часа до судьбоносных двенадцати. Срочно так убегает, обещая вернуться. Что для него может быть сейчас важнее сохранения денег? Наверняка ведь что-то задумал!
Но нет, кто-то может и задумался, но тактично удержал эти мысли в себе. Да и что он может испортить за такой короткий срок, ведь правда? И видимо среди этих некоторых совсем не было Жданчика. Судя по его виду, он погрузился в долговременный ступор от осознания вероятности встречи с Катенькой. Коматоз…
А вышедший из зала Александр срочно позвонил Ярославу.
- Поторопись!

Катина каморка… Ух ты, как я по ней, оказывается, соскучилась. Жданов, судя по всему, тоже. Уже отступившие, казалось, чувства – те, что он так тщательно загонял поглубже – вспыхнули с новой силой, подогретые вестями о её возвращении. Как же он хочет этого. И как же боится.
Картина. Единственное, что осталось здесь от неё.
Он вспомнил последнюю их встречу…
Вспомнил, как она убегала, как он умолял её остаться…
«Уйдите, я не могу вас видеть!»
Как указала пальцем на дверь, как он подошел к ней и начал оправдываться за дурацкую инструкцию…
«Инструкция здесь совершенно ни при чем. Я люблю тебя, действительно, это правда!»
Как она не верила, как швыряла в него обвинения в слабости, в обмане, в предательстве…
«Я тебе рассказала о себе… такое… И ты с самого начала знал, что так и будет.. Это подло!»
Он говорил, говорил, а она не верила…
«Да уйдите вы наконец, уйдите!»
Как она выталкивала его из каморки, а он крепко сжимал свою любимую, дрожащую девочку…
«Кать, ну успокойся, пожалуйста. Я клянусь тебе всем, что у меня есть, ты слышишь меня? Я клянусь, что мне совершенно наплевать на то, что они там решают. Как меня накажут. Главное, чтобы ты мне поверила! Я раскаиваюсь! Катя!»
«Нет!»
Как он не мог подобрать слова, чтобы убедить её, как она кинула последнюю карту – подслушанный разговор с Малиновским. Как он сбивчиво оправдывался за это, а она не слушала его и бегала по каморке, собирая свои вещи… Как она вдруг остановилась и замерла…
«Не унижайте еще раз… Очередным враньем. Идите к своей невесте. Прощайте.»
… и побежала к выходу.
Как он очнулся, развернул и жарко обнял её…
Тогда он знал, ЕЩЕ знал, что она любит его! И УЖЕ знал, что любит её сам!
«Я тебя никуда не отпущу. Ты слышишь? Я люблю тебя, Кать!»
Он вспомнил, как она обессилено обмякла в его руках, как её ладонь поползла по его плечу, все крепче сжимая его.
И как им помешали… Кира… Как он не испугался, не отпрянул… Как удерживал одну и прогонял другую…
Как давно это было.
Любит ли она его еще? Нет, вряд ли, за то, что он с ней сделал, она может только ненавидеть его.
Любит ли он её? …
Андрей прислонил картину к столу, а сам сел напротив, на стремянку.
Сейчас все было понятным, больше он уже ни в чем не путался… Вот только легче от этого ему сейчас не было.
Скоро она придет…

В ожидании звонка от Ярослава, Сашенька пристал к Викусеньке. Но только они успели поговорить о кофе без сахара, Викиной памяти и о Сашином хамстве, как раздался долгожданный звонок.
К оскорбленной Вике подошла удивленная необычно возбужденным поведением братца Кира. А что, собственно с Сашенькой происходит?
Воропаев убрал телефон и со словами «В двенадцать буду» направился к лифту.
Подружкам оставалось только недоуменно смотреть ему вслед.

Девочки гадают. Ой, так это они не в туалете! Это они в комнате с кулером. Еще не лучше. Сюда что ли курилку перенесли? Очень наверное приятно встать из-за компьютера, размять косточки и сходить по водичку, продираясь сквозь вонючие клубы дыма. Или тут всегда напольные пепельницы стояли, просто я этого не замечала?
На дальнем плане сидит какой-то прибитый мужчинка… И как это его угораздило нарваться на девичьи посиделки.
Ну вот, значит гадание. Карты легли на диванчик.
- Дама, король, а между ними буря.
- Андрей и Кира?
- А может Катя и Андрей?
- Ну что ты, какая между ними буря…
Представляю себе их лица, когда они узнают, КАКАЯ между ними буря…
- А может Павел и Маргарита?
Гнусно обхихикав это предположение, девочки сошлись так на том, что скорее всего это Андрей и Кира. Из за Машиного плеча раздался голос Короткова:
- Это Федя и Маша! И между ними такая буря - страстей!
Интересно, а перед принятием в ряды женсовета Короткову устраивали испытание?
Балаган разогнала Кира, категорично погнавшая Амуру на свое место. Ну и ладно, все равно уже догадали, теперь только думать остается – что же карты все-таки хотели сказать. Амура вышла, за ней Света, Маша с Федей, переваливающаяся с бока на бок Танюшка…
Осталась только Шурочка. Одна-одинешенька. Хотя нет, не одна… С пятачком…

Катя вышла из подъезда. Все-таки она изменилась после поездки… Теперь никакая одежда не скрывала её проявившуюся женственность.
Вышла… и чуть не попала под колеса черного джипа. Раздался скрип тормозов и из резко остановившейся машины вышел довольный Воропаев.
- Вы опять меня чуть не сбили!
- Я вас? Что вы здесь делаете?
Попугав Катеньку покупкой квартиры с ней по соседству, Воропаев перешел к делу. Вы же в Зималетто торопитесь, к двенадцати? Значит нам по пути. Нам с вами нужно поговорить.
Катенька совсем в этом не уверена… А не катились бы вы, господин Воропаев, один в Зималетто… Но тот продолжал весело настаивать на совместной поездке. И совсем не казался агрессивным. И он бы так хотел ей кое-что рассказать!
- Ну садитесь, не бойтесь, я же не маньяк!
Ха-ха! А так хотелось…Хм…
- Чего вы хотите?
- У меня к вам есть разговор, который может быть полезен нам обоим… Садитесь. Садитесь!
Катя сдалась под этим напором. Хорошо. Она замерла на переднем сиденье настороженным зверьком. А Воропаев захлопнул за ней дверцу, запел под нос какую-то песенку и, чуть не пританцовывая, прошел к водительскому месту.
Даже не знаю, с кем его сравнить. С хорьком что ли?
Разговор продолжился в машине. Наш красавчик сдал с потрохами Павла Олеговича, самым бесстеснительным образом рассказав Пушкаревой о его планах. Жданов-старший хочет, чтобы все оставалось по старому!
Не может быть… Да врет он все! Это невозможно, у Павла Олеговича были другие планы!
- Его планы резко поменялись!
Да сами посудите, что будет, если вы передадите им Зималетто! Вы же все понимаете. Ему нужна ваша помощь. Вам придется вернуться. В нашу теплую компанию
- Нет! Я не могу… Чего вы от меня хотите?!
Во-от… Вот это уже другой разговор, вот это уже другие вопросы! Проедемте-ка со мной в кафе, Екатерина Валерьевна. Там, за завтраком все и обсудим. Ах, какими нас замечательными крупными планами порадовали! Воропаев – ух!

Обыскавшись Палыча по Зималетто, Малиновский догадался в конце концов заглянуть в приоткрытую каморку. И застал там погруженного в себя друга.
- О, решил сменить обстановку на более аскетичную? Или ты ушел в подполье?
Ноль внимания.
Что, все так плохо?
Уловивший наконец сбоку какое-то движение, Жданчик вяло повернулся.
- Что?
- Работаешь, говорю?
И снова вернулся в исходную позицию.
- Да нет, просто думаю.
- А… Хочешь её увидеть?
Але, Жданов! Очнись!
- Кого? … Я? Нет!
Не выходя из забытья, Андрей встал, протопал к двери…
- Нет, в смысле боюсь… Боюсь ей в глаза смотреть.
- Знаешь, что я думаю? Тебе обязательно надо с ней встретится. Голову на отсечение даю, что как только она появится в зале, твою любовь как рукой снимет.
Головы не жалко, Малиновский?
Опять за старое взялся, Катеньку охаивать начал.
Андрей даже не стал спорить, глубоко вздохнув, он вышел из каморки и подошел к окну.
- Сколько раз тебя можно просить?…
- Нет, я серьезно! Вот увидишь – тебе только казалось, что она тебе нравится. Ну, это как дурной сон! Да, просыпаешься и бе-е-е… Сразу понимаешь, как глупо то, что тебе только что приснилось.
Ну никакого почтения к светлым чувствам!
Романа как всегда можно остановить только хорошей трепкой. Будет заливаться соловьем, пока Жданов или силу не применит или не сбежит. А вообще, давно у них не было таких разговоров. Последнее время Андрюшкины мозги пыталась промывать одна Кирюша.
Жданов обернулся, медленно подошел к Малиновскому. Тому повезло, что его друг тих и задумчив, а то бы…
- Не знаю…
- А я знаю. Ты хотел спасти компанию. Ты так сильно этого хотел, что поверил в свою любовь к Пушкаревой.
Нет, я не могу никак понять – ну что за такой бубновый интерес у Малиновского к любовным перепетиям Жданова? Ну можно понять, если он где-то выгоду для себя усмотрел. А когда выгоды нет? Ну объективно – ну нет! Только если из пальца высосанная… Вот и задумываешься после этого о разных не присущих тебе вещах… Или он принципиальный свободный художник, привлекающий в свою холостяцкую веру как можно больше собратьев, либо что еще похлеще… Только тогда это уже червовый интерес получается…
- Но как только твоя возлюбленная появится в Зималетто – ты сразу поймешь, что она еще ужаснее, чем в самый первый день, когда ты её увидел.
- Хватит, Малиновский.
В голосе Андрея появилась усталость. Ну конечно – столько думать… Как только не вспотел. Нет, чтобы проветрится, прошвырнуться до знакомого адреса…
- Ничего не изменится. Это я раньше был не в себе – до того, как встретил Катю… А теперь. Теперь я на удивление трезво смотрю на жизнь.
Так и хочется протиснуться через экран и взрыднуть на пламенной груди Палыча. Родной! Спасибо тебе! Твои слова поддерживают нашу хоть и не неугасающую, но все же прибиваемую ветрами и дождями надежду!
- Только вот уже поздно.
Ну да, и поэтому нужно прятаться в каморке, лелеять свой страх и думать… И нечего смотреть на хронограф! Он тебе точно не поможет. Если только стукнуть им Малиновского по голове, чтоб под ногами не путался.

Викуся забежала к Воропаевой в кабинет. Кира, Кира, можно я сейчас уйду ненадолго, прикроешь, а? Я так хочу со своей машинкой попрощаться!
Не отвлекаясь от работы, Кира поинтересовалась:
- Вика, у тебя все в порядке
А где же чуткость? Где же такт? Сначала сама прогоняет свою самую близкую подругу из кабинета, а потом удивляется, что та бегает прощаться с машиной?
Викуся кинулась собирать наиболее подходящие к моменту образы – ей очень хочется, чтобы Кирюша её поняла.
- Ну это же как.. Собака! Ну.. Как ребенок! Хотя нет…
Как самая близкая подруга!
- Ты что, угнать её что ли хочешь?
Кирюша не против, лишь бы Вика от неё отстала сейчас.

Кафе. Воропаев всячески охаживает настороженную Пушкареву. Играет голоском, сверкает глазками. Ну просто сама вежливость и обходительность. И настойчивость тоже.
Что ему от неё надо?
Да вот, Екатерина Валерьевна, у него к вам чисто деловое предложение. Он хочет убить одним выстрелом двух зайцев, вас и Жданова. Ой, ну то есть вас и себя. Потому предлагает вам оформить доверенность на управление Никамодой на свое имя.
Правда, это предложение ну очень заманчивое?
Катины руки заходили ходуном. Ей все это не нравится. Ни то, что ждет её в Зималетто, ни тем более то, что ей предлагает Александр.
- С чего вы решили, что оно заманчивое? Да, я ушла из Зималетто, но у меня было время подумать. Мой уход был спонтанным и я, возможно, уже пожалела о нем, поэтому предложение Павла Олеговича может оказаться как нельзя кстати.
Хорошо, а как Катенька вам представляется ваше возвращение?
- Вы понимаете, что вам придется работать вместе с нами!
Вам придется наблюдать Милко, Киру, питающую к вам особые чувства, лицезреть физиономию любителя женской красоты – Романа Малиновского… Ну и конечно всеми нами любимого Жданова – младшего. Вы все еще ненавидите? Вам придется с ними общаться, пока Зималетто не расплатится с долгами, а на это, возможно, уйдут годы. Эти люди будут при встрече с вами натягивать вымученные улыбки, а в душе мечтать поскорее избавиться от вас. Как вам такая перспектива?
Катя спрятала в ладони изменившееся лицо…
А он умнее, чем я думала. И как это у него хватило проницательности догадаться, что Пушкареву беспокоит больше всего? Так вот о каком слабом месте он говорил.
Каждое его слово впивалось в Катино сознание раскаленной иглой. Он практически выбил почву у неё из под ног. Заслонил её рассудок эмоциями, заглушил голос разума – страхом.
Глаза налились слезами. А ведь все будет так, как он говорит!

Конференц-зал. Павел, Милко, Роман, Александр… Я уже не спрашиваю, где Маргарита, но где Андрей? Он испугался и не пришел? А что, Катя с Сашей так быстро доехали? А что она ему ответила? Сейчас будем посмотреть…
Как-то все странновато…
Катя зашла в эту обитель зла. Первым отреагировал Милко. Он как всегда не постеснялся в выражениях.
- Бр-р-р.. Наша крАсавица пожаловала! А мы что, собрались на кастинг?
Суровый Павел Олегович пригласил Катеньку присесть.
- Когда прИходит Пушкарева, от Милко Уходит вдохновение, а вслед за ним уходит и сам Милко.
Воропаев, рядом с которым села Пушкарева, брезгливо встал и пересел к Малиновскому, туда где последнее время сидел Палыч. Еще странней…
Ромка безрезультатно попросил Милко остаться, а потом доверительно наклонился к Воропаеву:
- Саш, ты только посмотри на эти скобки. Они мне в кошмарных снах ночью снятся. Мне кажется она меня скоро съест заживо.
И показательно поклацал зубами…
А-а-а!!! Так это глюк? Уф, полегчало. Давненько не было! Ну посмотрим, посмотрим.
Но то, что случилось дальше, смело все мое облегчение в бабушкин сундучок. Из-за закрытых дверей Ждановского кабинета раздались звуки марша Мендельсона, дверь открылась и оттуда вывалились счастливые молодожены – Кира и Андрей. Все как надо – платье, фата, костюм, бабочка, букет невесты…
Зайдясь в ахах и вздохах они завалились на стол и не замечая никого приступили к исполнению брачного танца. Бр-р…
Любовную лихорадку прекратил голосок Малиновского, играющего в ясельного воспитателя.
- Андрю-уша, Жда-анов! Жданов, сейчас не вре-емя-а-а..
Жданов оторвался от невесты.
- А что, собственно говоря, мне мешает?
- Посмотрите, кто к нам прише-ол!
Это наша новенькая девочка! Помните, она уже была у нас в прошлом году? Вот, а сейчас она вернулась и будет мстить. Если ты, Жданчик, её не остановишь!
Недоуменный взгляд вперился в перепуганную Пушкареву. У, страшилка!
Марш зажевался и стих.
Ну и?
Катька вылупилась на Жданова.
- А что вы собственно говоря смотрите?
Кто, я? Катька вскочила и попятилась к двери, а Жданов продолжил свой уничижительный монолог.
- Я что, не могу поцеловать свою жену? В медовый месяц. И что за идиотская привычка вообще подглядывать за чужой жизнью! Или вы полагаете, что у вас есть на меня право? А?! Кто вам вбил в голову, что я вас люблю!? Да, я спал с вами!
Спохватившись, посмотрел на молодую, лежащую под его энергичным телом, жену…
- Да, я спал с ней!
Но дорогая, ты же понимаешь меня?
Да конечно, родной!
Дорогая!
- Это было ради компании. И все! И давно уже пора забыть об этом! Финита ля комедия!
Вернувшегося к выполнению супружеского долга жениха из любовной эйфории вырвал зудящий под ухом комариком Малиновский.
- Не фини-ита-а! Не фини-ита-а!
Ловкая Ромина ручка сняла с Кириной головки драгоценный веночек. Жданчик недовольно скривился.
- Почему?
- Потому что ты должен еще кое-что сделать ради Зималетто! Держись, дружок! Тебе придется бросить Киру и жениться на Пушкаревой!
- Ты что, с ума сошел!
Малиновский надел на себя невестин «головной убор» и проникновенно зашептал:
- Это наш единственный выход! Представь себе – ты вернешь себе компанию и снова станешь президентом. А когда весь этот идиотский фарс закончится - ты отправишь Пушкареву куда-нибудь далеко-далеко-о-о…
Малиновскому бы в гостях у сказки вести…
Какое потрясающее горизонтальное трио. Восковая кукла, злой клоун и тряпошный Пьеро. Кукла гладит Пьеро, а клоун – куклу. Ну что за порнография?
Выплыв из заднего фона, к ним присоединился Кабарас-Барабас.
Показав ручками насколько далеко они отправят после исполнения долга перед отечеством Пушкареву, Малиновский вопросительно посмотрел на Жданчика. Ну что, ты согласен?
- В Африку?
- Еще дальше! В космическую экспедицию. Пусть она помогает отечественной науке покорять необъятные горизонты нашей галактики.
Сидящий за букетом Павел хитро покосился на небо. Он уже со всеми договорился…
Сквозь эфирную пустоту пробились звуки межпространственной связи. Малиновский скинул личину и голосом вселившегося в него намедни инопланетянина дружески затрещал:
- Ве-еррим, что Пушкарре-ева пола-адит с гумано-оидами. Они найду-ут о-общий язы-ык…
Восковая кукла механически засмеялась, Карабас-Барабас гадливо улыбнулся, а Пьеро захлопал ресничками…
- Ну, хорошо.
Покладистый ты наш.
Повели козлика на заклание.
- Я согласен!
Говорите, сколько брать и куда нести!
- Но-о…
А может не надо? Может оно и так обойдется, а? Жданчик окинул взглядом заинтересованные ряды…
- Сашенька?
- Андрюшенька!
- Папа?
Павел Олегович кокетливо выглянул из-за букета, и голосом самого главного гуманоида протрещал:
- Надо сынок, надо!
Аплодирую Тараторкину. За несколько секунд так ловко видоизменить Жданова-старшего. Остальные в этом глюке – это утрированное отражение реальности, даже Андрюша, в общем-то, как это не печально. А Павел так невзначай приоткрыл сквозь строгую интеллигентность суть старого шалуна. Забавно получилось.
- Кирюш?
Кукла по девчачьи пропищала:
- Надо…
Ну что ж… Уж если даже молодая жена настаивает.
Андрюш, да она у тебя извращенка! Причем разноплановая. И первым в списке стоит мазохизм…
Вздохнул…
- Ну надо так надо.
Жданов совсем слез с невесты, отряхнулся, пригладил волосики, растрепанные чуЙства и, перехватив по пути букет из рук Павла Олеговича, направился к Катерине.
- Катенька! Катюша! Катюшенька!
Услышав заветные слова, из потаенных глубин участников фарса начали продираться тихонько молчавшие до этого гуманоиды. Наши куклы понизили голоса, протянули вперед белы ручки и с ужасными гримасами потянулись к Катеньке.
А самый тряпошный скорчил на лице как будто бы любовь и начал склоняться к вновь обретенной «любимой».
- Катенька! Я люблю тебя! Слышишь? Катенька! Я люблю тебя, Катюша.. Катенька!!!
Первая мысль после всего этого действа, окончившегося почему-то совсем не понравившимся мне зрелищем Ждановских, сложенных в поцелуе губок, – надеюсь, мне это сегодня не приснится…

Ну и самое главное в этом глюке, о чем я молчала на всем протяжении его описания. Вы только подумайте: это то, что творится сейчас в Катиной голове! Все эти куклы, гуманоиды, разбуженные невежливыми похлопываниями Воропаева. Катя думала, что справится, но разожженный страх превратился в настоящую панику.
Да, это возможно было бы очень смешно. Только если бы время от времени не показывали Катины глаза – полное ощущение, что ребенку снится навязчивый кошмар. Ты стоишь рядом с его кроваткой, с ужасом смотришь на его скорчившееся лицо и боишься разбудить, чтобы не напугать еще больше.
Да… Пожалуй я не удивлюсь никакому её решению.

Реальной, сидящей в кафе Кате, сделалось дурно.
Неудивительно. Хорошо еще, что её, простите, не вырвало …
Да Александр прав. Но только есть одно «но». Почему она должна ему доверять?
Воропаев предложил ей на выбор два варианта: либо она просто верит ему на слово, либо пусть следует простой логике.
Выбор остановился на логике. Отлично. Сашенька разложил все по полочкам и уверил Пушкареву, что он самое, что ни на есть заинтересованное лицо, которое спит и видит, как сохранить Зималетто.
Раз-два-три-четыре-пять, вышел Саша погулять.
Пушкареву заманил, напугал и с толка сбил.
Хорошо бы написать продолжение про «вдруг Андрюшка выбегает», но пока писать, увы, не о чем… Андрюша пока сидит в норке.
Признав логичность приведенных доводов – ну действительно, зачем человеку «из семьи» топить семейный бизнес, Катя попросила времени на раздумья.
- Да пожалуйста, хоть до двенадцати, но ни минутой больше. Я оставляю вас – скоро вернусь.
Время без двадцати. А что, этот ресторан у входа в Зималетто? Или у Сашеньки всегда под рукой телепортационная кабинка? А то иначе получается слишком интересный подход к пунктуальности для делового человека.

Павел Олегович, выяснив у Танечки и Маши, что Клочкова минут двадцать тому назад засела в дамской комнате, просит их самих выписать пропуск для.. кого? Для Пушкаревой Е.В.
!!!
Маша ликует.
- Катя!
А Павел Олегович молча уходит. Вот что мне в нем нравится, так это его сохранение субординации с сотрудниками, при вполне лояльном к ним отношении. Он не ответил, ушел, но при этом не отругал. Все-таки хороший начальник не должен иметь слишком близких и фамильярных отношений с подчиненными. Что Жданова-младшего, собственно, и сгубило - как начальника, и спасло – как человека разумного. А то его сапиенс слишком уж задремал…
- Да какой пропуск! Её Потапкин и так узнает!
Услышавшая столь грандиозную новость, Вика забыла все обиды и накинулась с расспросами к девочкам.
- А ты что, соскучилась, да?
Не встретив понимания и вдруг поняв, какую новость скрыла от неё её подруженька, Вика наплевала на свою машину и побежала к Кире с разборками.
Почему та ей ничего не рассказала! А Кира опять отмалчивается. Нет, это невыносимо! Это же самое главное событие. Слушай, а как же Андрей, он наверное хочет с ней встретиться, поговорить, да?
- Вик, иди к своей машине.
- Ну уж нет, я такое шоу не пропущу! Не хочешь ничего говорить? Хорошо, я сама все узнаю!

А Маша звонит Амуре. Тут такая новость!
- Если стоишь – сядь, если сидишь – ляг!

Жданов безжизненно сидит на диване. В этой рубашке навыпуск, с безвольно опущенными руками, с пустым, обращенным в себя взглядом, он похож на парализованного больного, вынесенного в теплый денек погреться на солнышке.
Смотреть на такое не могу…
К больному подошла медсестра, взяла за синюю лапку…
- Ну как ты?
- Ничего, устал просто…
О! Так он разговаривать может?
- Да, я тоже мечтаю о том, чтобы этот дурацкий день наконец-то закончился.
- И я.
Да…. Разговаривать может, но голосок слабый.
- Самое страшное, что мы зависим от Пушкаревой, как дети и ничего с этим поделать не можем.
Ожил! Нахмурился, мотнул головкой – он не хочет разговаривать с НЕЙ о НЕЙ!
- Вы все сгущаете краски. Ничего страшного ни нам, ни Зималетто, Катя не сделает.
Его уговаривающий тон не успокоил Кирюшу, изо всех сил прикидывающуюся беззащитной маленькой девочкой, обижаемой злостной Пушкаревой.
- Ты опять её защищаешь…
Она снова превратилась в медсестру. Ласково поглаживая его, она размеренным будничным тоном продолжила свои занудные нападки.
- Андрюша, она уже все сделала, что могла. Она тебя предала и бросила. И скрылась в неизвестном направлении. Да, может быть она поступила необдуманно. Импульсивно, но… Андрей, я все могу понять. Но если мы имеем дело с такой...
До этого только вздыхавший, на это слово Андрей дернулся. Кира сообразила, что сказанула лишнего и почти ласково завершила.
- …неуравновешенной особой, кто нам может дать гарантию, что она не выкинет что-нибудь еще?
Да что они опять все на него насели!
- Никто! … Слышишь, никто, и я в том числе не дам тебе никаких гарантий. Все, что я мог – я сделал! Я не могу изменить ситуацию!
- Не кричи на меня.
- Прости. Сорвалось. Я… Я все время как на иголках, я просто устал.
- Все понимаю, все понимаю… Нам всем сейчас несладко. Понимаю. Но уже без пятнадцати двенадцать – надо идти.
- Я скоро приду!
- Хорошо. Хо-ро-шо.
Кира оставила разбередившегося Андрея одного.
Во мне забродили неясные подозрения – а зачем он попросил оставить его одного? Подумать или…? Он что-то затеял???
Наверное это напрасные надежды. Мальчика просто все достали и он хочет еще несколько минут посидеть в благодатной тишине в раздумье о смысле жизни, о любви и о ненависти. Философ…

Александр, Ярослав и некий мужчина сидят в машине у Ветрова. Это уже четвертый черный джип за сериал…
- Ну, как там Пушкарева?
- Скоро узнаем, думаю согласится.

А Катя вот еще совсем ничего не решила. Ей конечно страшно возвращаться, но ведь… Это же Воропаев! В полном раздрае она звонит Зорькину. Тому самому Зорькину - в жилетке с жирафиком. В данный момент занятым мятьем полов в собственной комнате, что не мешает ему помочь подруге порешать глобальные проблемы.
- Соглашайся с его предложением!
- Почему ты так уверен…
- Послушай, ну да, мне очень нравилось работать в Никамоде, потому что биржа, деньги, машина, шикарные костюмы, Виктория… Но знаешь, от такой работы просто так не отказываются, так что сама понимаешь, тебе лучше забыть и про Никамоду и про Зималетто. Хоть отдохнешь от этого..
- Да, наверное ты прав. У меня новая жизнь, я работаю с Юлианной, я должна вычеркнуть Зималетто из своей жизни, как будто ничего не было. Но это же Воропаев! Заключить с ним сделку – все равно, что ходить с завязанными глазами по карнизу!
Ряд сравнений можно продолжить до бесконечности.
- К чему приведет его управление Никамодой – кто знает?
- Пушкарева, без риска никак!
- Не знаю… Не знаю. И времени на раздумья осталось мало.
- Ну, я сказал тебе все, что думаю по этому поводу. Ка-ане-ешна, ты можешь посоветоваться с дядь Валерой, может он тебе что-то дельное скажет.
- Этого еще не хватало! Что я ему скажу? То, что я написала доверенность на Воропаева, потому что Жданова видеть не могу?
- Тогда думай сама. В конце концов, ты же у нас самая умная. Ты справишься, Пушкарева!
- Ну спасибо, Коля!
Вот и жди от такого помощи!
- Ладно, я перезвоню, пока.
- Удачи.

Кате бы вот о чем подумать: если Воропаев так настойчиво предлагает решить все ДО запланированного совещания, значит он боится, что после она передумает или что ему не позволят сделать то, о чем он просит Пушкареву. То есть: либо Катя не знает чего-то очень важного, либо все не так уж и хотят видеть Сашеньку во главе компании.
Впрочем, что это я. Катенька сейчас не может думать вообще ни о чем, кроме ожидающего её сонмища монстров. Ну нет, чтобы помечтать о другом. Ну например…
Вот подходит она к Зималетто, а Потапкин её не узнает. Не потому, что она изменилась и раскрасавицей сюда пришла. А просто – не узнает! Смотрит, как на незнакомого человека. И при этом без проблем пропускает внутрь. Уже странно. Далее, Катенька поднимается на лифте, а мимо неё в неизвестном направлении проходит женсовет, перебирающий какие-то бумажки и не реагирующий на крики «Девочки! Я вернулась!». Клочкова отвернувшись к окну болтает по телефону, а дверь кабинета президента компании не открывается. Несколько раз дернув, Катя останавливается в недоумении, а повернувшаяся на шум Вика вскакивает, бросает трубку и убегает в конференц-зал. Они что, с ума все посходили? Через несколько долгих секунд перед ничего не понимающей Катей сама собой приоткрывается дверь. Осторожно толкнув её вперед, Катя заходит…
… и слепо хлопая глазами зажимает ушные перепонки – весь состав Зималетто, от членов совета до моделек стоит с плакатами «Пушкарева, с возвращением!», «Катя – наш президент!» и «Катенька, мы тебя любим!»… Вика с Кирой исполняют синхронный танец, показывая как они рады Катеньке, Милко притопывает ножкой, Воропаев держит самый большой плакат, женсовет визжит как стайка пятачков, Маша размахивает грудью… Ура! Товарищи! Да здра-авствует Ка-атька-а Пушкаре-о-ова-а-а!!! С потолка летят разноцветные полоски, пол усыпан конфетти, в воздухе носятся воздушные шарики.
Но кажется чего-то не хватает. Или кого-то? Расступившись, толпа образовывает перед Катенькой коридор – до дверей в каморку. Она медленно идет туда, открывает дверь, а там… На стремянке сидит пыльный Жданчик, теребит в руках смятую фотокарточку и рассматривает потресканную от времени картину. Дверь захлопывается, закрывается снаружи на засов, в качестве охраны остаются Кира и Роман, а остальные идут в Ришелье – праздновать возвращение королевы.
Катя замирает у двери, а Андрей, словно проснувшись, медленно встает и подходит к ней. Этого не может быть... Ему говорили, а он не верил! Катя! Катенька… Он ласково проводит по игривой пушистой прядке, наклоняется, вдыхает её запах… Целует слезы на её щеках… Катя… Андрей… Катя! Андрей! Осторожные вспоминающие движения сминаются под напором проснувшейся страсти. Серенькое пальтишко летит на пол, в голове промелькивают разорванные мысли… хорошо, что стол пустой… хорошо, что у него рубашка навыпуск… хорошо… как хорошо!
А за дверью, между Кирой и Ромой завязывается долгий и продуктивный разговор. Они сидят на полу под окном, прислонившись спинами к стене и играя с разлетающимися жалюзями. В комнате темно, лишь из-за соседней полупрозрачной двери льется слабый свет настольной лампы, почему-то скинутой на пол. Из колонок звучит никак не вспоминаемая мелодия, а где-то в глубине угла тикает хронометр.

Девочки смотрят в окно (надеются, что Пушкарева мимо завалинки пролетит?) и нервно оборачиваются на звуки приезжающего лифта. Девочки, а где транспаранты?
Амура подбивает факты и глубокомысленно сообщает.
- Теперь понятно почему такой круговорот в картах. Если уж они её столько времени разыскивали, то должно произойти что-то важное. Что-то очень важное! И не только для Кати, но и для всей компании.
Лифт! Отбой… Ложная тревога.

Катя думает.
Красавица! Я заметила, что мне все сложнее адекватно оценивать её внешность. Вот вроде разберешь по частям – тела, одежды, жестов – вроде красота. А кинешь мимолетный взгляд – тихий ужас (так чаще всего в Египте было). А бывает наоборот. Платье – из сундучка, на лице – ни грамма косметики, мышка и мышка, а взгляд отлепить не можешь! Вот как сейчас! Я почти заворожена. Да еще эти крупные планы. Ох. Интересно, этот завиток у шеи был ей специально задуман?
Юлианна и правда фея…

Воспоминания, факты окружают Катю со всех сторон. Она стучит ложечкой о чашку, передвигает неисчислимое количество раз стаканы, чайничек, кружку…
Какое принять решение? Что ответить Александру? Как спасти Зималетто? Как сохранить честь? Как никого не предать?
…
Я больше его не увижу, Коля, понимаешь? Я клянусь, что никогда больше не встречусь с Андреем!
…
Я люблю тебя, Кать!
…
Тебе придется снова переспать с леди железные челюсти, иначе она решит, что ты её разлюбил.
…
Понимаешь, Коль, он делал это все только ради Зималетто!
…
Вы ведь прекрасно зна-аете, как ненавидит вас все руководство Зималетто. Они будут натягивать вымученные улыбки и мечтать от вас избавиться. Я хочу, чтобы вы написали генеральную доверенность на управление Никамодой на мое имя.
Мое предложение интересно тем, что выиграть могут обе стороны. И вы, и я.
…
Кать, ты единственная, кто может помочь мне спасти Зималетто…
…
Кать, ты единственная, кто может помочь мне спасти Зималетто…
ты единственная, кто может помочь мне спасти Зималетто…
единственная, кто может помочь мне спасти Зималетто…
единственная, кто может помочь мне спасти Зималетто…
…
Пушкарева, соглашайся!
…
ты единственная, кто может помочь мне спасти Зималетто…
…
Голос Андрея настойчиво вытеснял все другие. Она не хочет его предавать! Но она так боится возвращаться…
Руки сжали раздувшуюся от голосов голову – я не знаю!!!
Откуда то сверху прорвался Воропаевский баритон.
- Итак, вы подумали или нужно еще время? Не торопитесь, у вас есть еще минут десять – не меньше. Если хотите, я могу снова вас оставить.
Катя убрала от ушей руки, подняла голову…
- Не нужно… Я приняла решение.

P.S.
Мне нравится. Мне нравятся то, что сейчас показывают. Лишние (но совсем не лишние!) подтверждения нашей сильной-бессильной любви, в которой, впрочем, у многих и так никогда не было сомнений, но тем не менее лично мной пилюлька проглотилась с радостью! Не прекращающееся постепенное взросление. Два шага вперед, шаг назад, снова вперед…
Мне нравится. Я не против подождать их встречу… я не против изменения сериала, но мне всё, буквально всё! портит мысль о том, что сериал продлили. Я так надеялась, что они это сделали за счет «после свадьбы», но видимо, я горько ошибалась. Самое противное во всем этом – я НЕ знаю, что буду делать летом… Я не знаю, будет ли у меня время смотреть (и писать, соответственно) это все до победного конца. Ну какой идиот придумал делать конец сериала на середине лета? Может я груба сейчас, но это же правда – полный идиотизм! Летом вся линейка обычно меняется! Новых сериалов почти не показывают – показывают повторы… Не знаю, как кто, а я бы с большим воодушевлением приняла идею разрыва НРК на летнее время, с последующим продолжением его осенью. И пусть в сентябре эти оставшиеся полтора месяца заканчивают, и еще полтора – показывают «после свадьбы» - или что там еще… Я согласна! Я буду пересматривать старые серии, общаться на форуме, писать рассказы «по мотивам»… Я не согласна только на то, в чем меня убеждают анонсы и пресса…
Может все дело в том, что я сейчас болею, а завтра температура спадет, и я решу, что все не так уж и страшно и побегу извиняться перед вами за эти свои стенания? Только давно это во мне копилось… И поэтому вот на этой «оптимистической» ноте я и прощаюсь с вами сегодня…
Ничего не могу с собой поделать. У меня чувство, что меня обманули. Мне ВСЕ нравится, мне не нравится только свадьба в июле, поскольку скорее всего я буду вынуждена её пропустить… По собственным семейным обстоятельствам. И мне от этого тошно становится. Зачем тогда стоило все это начинать?!

P.P.S.
В первом блоке рекламы показывали такой ужасный ролик про сердце в кастрюльке. Ужас. Разминка перед Катиным глюком…

P.P.P.S.
Завтра еще не пришло, температура пока не спАла, а мне уже хочется извиниться за «P.S.», написанный еще утром, до описания серии. На самом деле все не так уж и плохо, а этот абзац – всего лишь мои личные переживания. Наверняка многие и летом будут продолжать смотреть сериал.
Так что я прошу прощения за привнесенный в описание негативизм.
Но удалять я это все равно не буду. Пусть это будет мой крик души.