АМЕДИА

Катя рассказывает Юлиане о причинах ее ухода из «Зималетто». Кира возвращает Андрею инструкцию Романа. Андрей признает всю низость их поступков. Юристы «Зималетто» требуют непосредственного участия Пушкаревой в закрытии «Никамоды». Юлиана предлагает Кате изменить ей всю ее жизнь.

tatyana-gr

Женсовет с утра пораньше заседает прямо на ресепшене, гадает о том, что происходит в компании, почему сняли Андрея, зачем Кате было нужно подставлять его. В общем, пока Светлана версии перебирает, там Андрей как раз появился. Она сегодня вообще, все время впросак попадает. Сейчас перед Андреем придется оправдываться, придумывать про очередной сериал. А там и Кира скоро будет – и опять она попадет в дурацкое положение. В общем, бедному Женсовету катастрофически информации не хватает. И то, что Андрей спросил только об одном – не объявлялась ли Катя, никак ситуацию не улучшило.

У Андрея день не задался с самого утра. Разговоры Женсовета про сериал с героем Ждановым были ерундой. Вот с Викой он поцапался гораздо серьезнее. Попытка приструнить обнаглевшую секретаршу, традиционно опаздывающую на работу, вызвала хамскую реакцию с ее стороны. И все это – прямо на глазах у Женсовета. Хорошо хоть кто-то его поддержал – Федька просто подошел и сказал, что Андрей – самый лучший президент. Думаю, сейчас это доброе слово было ему очень приятно. Но дальше было только хуже. Наглость Вики была только первым звоночком. Милко тоже не упустил возможность гадость сказать – видите ли, здороваться он не хочет, о коллекции ничего Андрею говорить не будет. А в довершение всего – звонок к Кате домой оказался бесполезным. Ему не хотят говорить, где Катя. Более того, Елена Санна явно врет, что Катя не звонила вообще.

А Катя, которую ее проснувшееся чувство долга заставило остаться с Юлианой, окунулась в работу – лучшее лекарство от всех проблем. И на яхте, после знакомства с Оксаной Федоровой, у нее произошел очень важный разговор с Юлианой по поводу красоты. Наша добрая фея очень четко изложила свою программу. Красота – это не природный дар, а результат продуманных усилий. Так что, Катя напрасно считает себя дурнушкой. Все в ее руках. Впрочем, продолжение этого разговора будет несколько позже. А пока… Катя ведь осталась работать с Юлианой еще и с тем условием, что она обязательно все расскажет. Именно это она сейчас и сделает. Ведь не очень понятно, зачем нужно присутствие Юлианы с Катей на яхте во время фотосессии Федоровой. Ну да ладно, главное, появилось время рассказать Юлиане свою историю. Точнее, свою версию этой истории. Фактически Катя первый раз пытается облечь свои чувства в слова, осмыслить, что с ней происходит. К сожалению, она уже решила для себя, что все знает про Андрея, про его чувства, вынесла ему приговор без возможности оправдаться, даже без предоставления последнего слова. В отличие от Андрея, который сейчас проделывает просто титаническую работу над собой, над своими ошибками – пытается встать на позицию Кати, понять ее и оправдать ее поступки. Поэтому Андрей сейчас, в этих сериях, и вызывает целую бурю эмоций – от жалости и сострадания до уважения и (временами) восхищения.

Андрей сейчас в Катиной каморке, за ее столом. Провести рукой по этому столу, хоть так напомнить себе о Кате, столько времени проведшей здесь. И, как привет от нее, найти маленькую забытую ей фотографию, которая та когда-то делала на пропуск. Эту память он сможет носить с собой, поэтому быстро спрятать ее в карман пиджака, поближе к сердцу. Тем более, там дверь хлопнула – кто-то пришел.

Это Кира, которая тоже только что бередила свои раны – перечитывала открытки и пыталась убедить себя, что Андрей их только переписывал, что это всего лишь бизнес. Но не получалось. Видно, поэтому решила вернуть все Андрею. Надеялась, что скажет, что ему это не нужно, и выбросит. А ее это успокоит, покажет несерьезность его отношения к Кате – «бедной дурехе», как назвала ее Кира. Но не нужно считать, что Кира Катю пожалела. Нет, Кирин снобизм снова вылез наружу. На что Катя рассчитывала?! Разве она могла надеяться на что-то со своей внешностью?! Да, Кирюш! Интересное у тебя отношение к своему любимому мужчине, раз ты считаешь, что ему ничего, кроме внешности от женщины не нужно. Что-то такая оценка опускает твоего любимого в район плинтуса! Конечно, мы уже много раз говорили про странную Кирину любовь. Но это просто еще один штрих к портрету.

Итак, Кира пакетик с игрушками и открытками принесла Андрею. А тот не за своим (точнее, уже чужим) столом сидит, а в каморке Пушкаревой! Уже кольнуло! Но, тем не менее, решила от плана не отступать и пакетик отдать. Ей так важно узнать, как относится Андрей ко всей этой истории. Поэтому с надеждой спрашивает, не отнести ли пакет Малиновскому. Но Андрей не желает с ней об этом говорить. Он не хочет с ней ссориться, сегодня и так тяжелый день. Вот сейчас начинают рушиться все Кирины надежды – что Андрей скажет про обстоятельства, которые вынудили его так поступить, про то, что для него это была игра, и играл он с отвращением. Что же такое там на самом деле, раз Андрей считает, что это может стать причиной их ссоры?! Кира не хочет верить в то, что приходит ей в голову, она гонит от себя эти мысли. Поэтому она не будет сейчас настаивать на ответе. Она лучше убежит прочь.

Вот Андрей сейчас сидит перед этим пакетом, перебирая игрушки и открытки – свои воспоминания, перечитывая инструкции – наглядное воплощение его вины. И он понимает, что ему нечего сказать Кате в свое оправдание. Потому он совсем не воспринимает появившегося Малиновского (на которого только что Кира и Вика вылили по порции яда), пытающегося подбодрить друга шуткой про несовместимость женщин и юмора. Он ведь только сейчас начинает понимать, каково было Кате читать эти открытки, слушать их разговоры. Только сейчас он осознает, насколько он виноват. И это его «может, мы тогда сошли с ума?» - попытка хоть как-то объяснить, как он вообще позволил себе поступить так с Катей.

Да, он понимает, что такое не прощают. Но пока в нем все еще живет надежда. Именно поэтому он так решительно отвечает Роману, все еще пытающемуся вернуть его в реальность своими жесткими фразами про «бабу с воза», про то, что он хочет вернуть женщину, которая его так подставила, и так ненавидит! Но Андрей хочет верить в то, что ненавидит, потому что любит. И сейчас он уже вслух жалеет о той минуточке, которой ему не хватило, чтобы успеть все объяснить Кате, чтобы показать ей открытки, написанные им, а не Малиновским.

Но – за ними пришли. Пора идти в конференц-зал. Родители с юристом пришли.

Hamamelis с Толкушки

Вот это серия… А я уже было настроилась на легкое продолжение праздничного банкета. Даже настроиться не успела. Блин. Олила в итоге бедного Жданова слезами с ног до головы. Вместе с открытками, старыми очками, хмурыми глазками и мужественной рукой. Не особо лукавя, признаюсь, что на короткое слабовольное мгновение мне вдруг захотелось прикинуться Катькиным столом. Но только на короткое! И только на мгновение! Потом я взяла себя в руки, вспомнила, что я стойкий Hamamelis, и сердито продолжила смотреть Ждановские мучения. Почти спокойно…

О начале серии – вкратце…

Катя остановила Юлианну. Она никуда не уезжает! Но Юлианне некогда растрачиваться на детские капризы, у нее просто нет на это времени.
Но Катя непреклонна:
- Я приняла решение. Пока не выполню всю свою работу – я не уеду! Но я хочу, чтобы вы знали причину моего ухода.
Юлианна еще немножко сердито посмотрела на нее. Ну хорошо. Только после работы, а сейчас у них фотосессия на яхте.

Женсовет на ресепшене. Маня сидит на коленях у Федора и лапает его. Бедный парень. Пончева пришла с больничного, и уже как обычно знает все больше всех. Идет оживленное обсуждение таинственной причины увольнения Жданова. И никто не может понять – почему из-за этого скандала отменили свадьбу.
В разгар обсуждения, когда Света высказывала свое непыльное мнение о том, что Жданов вляпался в какой-то криминал… из лифта вышел суровый Андрей. Девушки сделали слабую попытку убедить его, что они здесь все вместе ждут факс, но он им почему-то не поверил. Обвинил их во вненормативном обсуждении исторических событий с участием незабвенного Сталинского палача.
Света сделала еще одну попытку реабилитироваться и промямлила какую-то чушь про какой-то боевик и про то, что киношники жить не могут без фамилии Жданов и вставляют его в каждый фильм.
А вот знаете, вот по СТС например сейчас сериал идет, там вот тоже у героя фамилия…
- Закрыли эту тему!
Ух как гаркнул!
Его интересует другой вопрос. Его интересует местонахождение нашей Катеньки. Нет, никто не знает? Никто родителям не звонил, в гости к ним не ходил, не стоял ночь под окнами, в аэропорты не звонил… Нет? Черт, и я не смог – в баре сидел напивался. Вот ведь невезуха какая. Ну ладно, если что – сообщите.
Из лифта вынырнула Клочкова. Не упустила возможности поглумиться на глазах у изумленной публики над падшим президентом.
Но президент не заплакал и не убежал. Он сделал вид, что ничего и не было, и наехал на неё по поводу постоянно рецидивирующих опозданий на работу.
- Да ты не имеешь права на меня кричать! Да ты развалил компанию! Да ты здесь теперь никто!
Да, наверное… Так, подумаешь мелочь – совладелец. Сущая ерунда.
А вот новому начальству тоже может не понравится такой куцый рабочий день бессовестной секретарши.
Обозвав её напоследок дурой, Жданов ушел.
Клочкова в немой злости покрутила у виски. Типа сам дурак.
Вот тут мне оч.понравился Жданов! Грише – пять с плюсом за то, что я не вспомнила здесь про то что он Гриша. Никаких косых искорок в сторону дамы сердца. Только приглушенный гнев и сдерживаемая сила.
Молодец.
Мужик.

Федя догнал Палыча и скромно потоптавшись на месте уверил, что не смотря ни на что, для него он - самый лучший. И пусть он не принимает все эти проблемы близко к сердцу, все будет хорошо.
- Все нормально, это в прошлом, но все равно спасибо.
Жданов не разрыдался, конечно, но очень оценил Федин поступок. Когда все вокруг только обсуждают или орут…
Пожав Федору руку, он вздрогнул от последующего его жеста – два сжатых, неуверенно ликующих у груди кулака. Жданов непроизвольно ответил, только одним кулаком, и взволнованно отвернулся.
- Что-то не так?
- Жест. Очень странный жест.
- Это мы у Катьки научились!
- Да… У Пушкаревой…

Направившись к Милко, Жданов столкнулся с ним, вылетающим из мастерской. Тот его проигнорировал.
А на настойчивые просьбы поздороваться, уважать и не забывать отчитываться о проделанной работе, ответил грубым презрением.
Оттискав зарвавшегося дизайнера за модный дорогой и дурацкий пиджак, Жданов еще разок попросил Милко не заблуждаться и помнить о том, "ху из ху". О том, что Жданов все еще здесь работает. И что всегда готов принять от Милко отчет по новой коллекции!
- А не отправиться ли тебе в отпуск вслед за своей прелестной помощницей?
Холодные даже при "оттискивании" глаза заполыхали опасным огоньком.
- Она вернется! Не сомневайся! А тебе пора заняться отчетом!

Зайдя в свой кабинет... Простите, в свой старый кабинет, Жданов сразу позвонил Пушкаревым.
Он слушал отговорки Елены Александровны и не верил ей. Не может быть, чтобы Катя до сих пор не сообщила родителям, где она.
- Послушайте! Мне очень нужно поговорить с Катей. Пожалуйста, как только она появится передайте ей, что она мне нужна! Срочно! Хорошо?
Нервно положил трубку. Ну почему она прячется от него?
Слышавший весь этот разговор Пушкарев остался недоволен. С какой это стати они что-то скрывают от Жданова? Они понимают, чем это вообще может кончиться?
Колька чуть было не заговаривается, но бдящая Елена запрыгивает за спину мужа и оттуда подает тайные знаки, означающие: Заткнись, Коля!
Потом подливает мужчинам в кружки кипяточку и ласково прижимается к плечу Валерия Сергеевича. Вот она, солдатская жена!
Это исключительно забота! Чтоб не травмировать слабую психику дорогого мужа!

А наши девушки уже на теплоходе.
Катя в белой блузке, юбке чуть ниже колен, прическа что и вчера – слегка накрученные волосы, прихваченные на затылке. Нет, все равно она мне вчера больше понравилась…
Алекс обрадовано здоровается с ними.
- О, привет, ну все готово, фотограф бьет копытом, воробья уже сфотографировал.
Между прочим, ничего смешного. Сфотографировать воробья между съемками – это святое дело!
Откуда-то вынырнула Светлана Федорова. Как всегда, красива и неотразима. Катя восторженно на неё смотрит, а Юлианна не отказывает в заслуженном комплименте.
- Привет, выглядишь прекрасно!
Знакомит её с Катериной. Света доброжелательна и улыбчива. Приятно познакомиться! И жалуется на то, что нет ни одной свободной минутки! Юлианна смеется – это издержки популярности!
Оставшись наедине, Катя признается ей, что иногда завидует тем, кому бог дал такую внешность. Как же некоторым везет!
Да все в мире относительно, Катюш! Если бы ты знала, как бы тебе позавидовала Клочкова – за то, что ты на море.. Или Кира – за то, что Жданов думает только о тебе. Или Колька – за то, что видела верблюдов. А уж если бы все это знал женсовет… Да просто страшно представить размеры их гипотетической зависти!
Юлианна пристально посмотрела на Катю и хитро улыбнулась.
- Это не везение, это результат продуманной работы. Все зависит от приложенных усилий.
Но Катя не до конца вдумывается в смысл этих слов. На лице мелькает слабый интерес, но он быстро гаснет от привычной уверенности в собственной "безнадежности".

Заседание на ресепшене продолжается.
На этот раз все переживают из-за отмены свадьбы и уже потраченных на неё денег.
Вот и каталог со свадебными цветами пропадает. Жалко…
От Шуры поступает невиданное по своей смелости и остроумности предложение.
- Слушайте, а давайте не будем его выбрасывать, а встанем, кинем через плечо, кто поймает – тот первый замуж и выйдет!
Ага, за журнал для девочек. С мальчиками внутри.
А девочки все убиваются. Сердятся на "молодоженов" - И о чем только люди раньше думали! Представляют, как бы вот они распорядились этими деньгами. Какие славные мечты. Амура мечтает о свадьбе не дома с салатиками, а в ресторане.
Какие бедные несчастные люди в Москве живут.. Я вот что-то не припомню ни одного знакомого, ни в Новосибе, ни на Алтае, чтоб свадьбу не в ресторане справляли. Ну или не в кафе там.
- С музыкантами. Ох, я бы натанцевала-ась!
Кла-асс! Страшно представить!
- Ох, девочки, а я бы торт! Торт заказала! Огромный! Воздушный, но с кремом. Много-много крема и наверху непременно жених с невестой. Как положено!
Ты, Пончева, главное, Жданову сейчас не хами и не попадайся. Глядишь, и позовут с Катькой… А у Ждановых на свадьбе наверняка такой торт будет.
- А еще на эти деньги можно сходить в клуб какой-нибудь и отметить день рождения.
А без этих денег никак? Ничего не понимаю. Они там что, совсем на голом энтузиазме работают? Или я не до конца оцениваю глубину их мечт?
Одна Света не участвует в виртуальном пиршестве. Она твердо стоит на земле и точно знает, в чем заключается счастье. И особенно - в чем несчастье...
- Угу… Лучше сидеть без денег и без жениха. Чем получить отказ накануне свадьбы. Вот я лично! Кире Юрьевне совершенно не завидую. Представляете, в каком она сейчас находится состоянии! Я вам даже больше скажу. Если Кира сейчас не выйдет замуж за Андрея, то она останется одна! Это точно!
Кира Юрьевна вышла из лифта.
Здравствуй, Светочка, здравствуйте девочки! Что нового? Все по старому?
Светочка замерла…
- Вот, та-ак по поводу этого сериала… Сюжет там простенький. В общем, ничего особенного. Но что меня больше всего удивило, так это совпадение имен главных героев. Это Кира и Андрей! Представляете! Бывает же такое!
Невероятно! Но Кира почему-то не разделила Светин восторг и нетактично заметила.
- Я бы на вашем месте не уделяла бы внимания совпадениям. Тем более в рабочее время.
Да, Светка, попала ты…
Три дня гауптвахты.
"Кошка сдохла, хвост облез. Кто промолвит слово – то её и съест"
Бегите-ка девочки по рабочим местам. А то чем черт не шутит…

Юлианна стоит на верхней палубе и дает советы Федоровой как правильно встать. При этом от неё до камеры, стоящей рядом с Оксаной внизу, радиального расстояния – градусов двадцать-тридцать. Немало… Она бы еще со спины встала и советы давала. Или у неё в глазах межпространственный перископ? Видит все с любой стороны. И еще меня удивила съемка против солнца. Или я чего-то не понимаю, или это у них так задумано…
Катя стоит, смотрит на Светлану, и не налюбуется.
- Она такая красивая. Ей очень подходит эта обстановка.
- Эта обстановка всем подходит.
- Не скажите, я бы здесь смотрелась как наглядное пособие для спасателей.
Смотри-ка, на теплом солнце чувство юмора проснулось.
- Тебя просто никогда не снимал хороший фотограф.
Воспользовавшись выпавшей передышкой, Юлианна решила поговорить с Катей о том, что её так беспокоило настолько, что она собиралась уехать.
- Ну ладно, пока есть время, давай рассказывай, что у тебя там стряслось. Ну давай, нет никого. Что случилось? Мне казалось, что у вас с Андреем идиллия. Ты бесценный работник, он без тебя и шагу ступить не мог. Я думала, что уж с кем с кем он решит расстаться, но только не с тобой.
Меня в этой фразе зацепили две вещи. Первое: Юлианна считает, что Жданов вполне серьезно зависим от Кати. И не важно почему так случилось, но этот факт у неё не вызывает сомнений. Второе: она все же считает, что это он бросил Катю.
Да. Со стороны так все и выглядело, наверное. И уж конечно, никто не мог бы подумать, что инициатором разрыва был не Андрей.
- Это не он решил. … Я сама все разрушила. … Юлианна, я хочу, чтобы вы знали правду. И не могу…
- Кать…
Нет, это тяжелее, чем она думала. Очень сложно вот так взять и рассказать. Но она должна это сделать. Юлианна должна знать, с кем и почему имеет дело. И, желательно, от неё самой, иначе потом… Будет гораздо тяжелее, чем сейчас.
- О том, что случилось лучше, если вы узнаете это от меня.
Ну давай, Кать. После всего, через что ты прошла, еще одно подведение итогов не повредит. И не страшно, что этому будет свидетель. Никто, кроме Юлианны, да пары чаек над головой этого не услышит.
- Вы тогда видели … в общем у нас с Андреем были отношения…
Ага, «общения». Как же, помним. Это еще и Жданов говорил.
- … отношения. Любовью это не назовешь… Это.. Ну, с таким мужчиной как он… у такой как я, не могло быть ничего общего. Это была игра.
Жаль, Юлианна в очках. Мне бы хотелось видеть её реакцию.

Кира Юрьевна Воропаева рассматривает, перебирает и перечитывает открытки. Любовные открытки. Которые её жених дарил не ей. Мила и юна, как никогда. Как эта плюшевая разноцветная куча на столе идет этой хорошенькой девочке Кире. Гораздо больше, чем несуразной нескладушке Пушкаревой.
Но это внешне, это только внешне. А как только представишь, что внутри… Внутри этой кучи. Внутри Кириной головки. Внутри двух сведенных и разведенных этими безобидными бумажками, сердец…
Как только вспомнишь, как Андрей смотрел на Катю, когда она читала...
В кабинет неслышно зашла Виктория. Обеспокоено посмотрела на подругу. Да сколько можно медитировать!
- Ты еще возишься с этим хламом? Кир, выброси его. Слышишь? Выброси!
- Подумать только, он все вот это ей писал.
Спокойна. Даже слишком. Что еще больше беспокоит.
- Нет, Кир, писал не он! А Малиновский! Понимаешь? А Малиновскому все равно, кому и в чем признаваться! Вот и все.
Виктория уже почти кричала, потаясь выбить Киру из этого замороченного состояния.
Малиновский писал? Малиновский…
- Все равно. А он переписывал. Говорил ей какие-то слова, обманывал меня.
Дарил белого пушистого зайца. Белого… Пушистого… Отвратительного зайца!!!
- Спал в конце концов с ней!
Несчастная игрушка полетела на пол.
- Андрей, понимаешь, а не Малиновский! Как странно! Как это вообще может быть?! Это глупости!
Вскипела… Ну нет. Ну уж сегодня она не собирается тратить весь день в истерику. Она знает, что делать.
Схватила пакет.
- Нет, ты права. С этим надо кончать. Держи…
- Кир, правильно, выбрось все это и дело с концом!
- Нет… Я верну это законному владельцу, а он пусть делает с этим – что хочет! Хоть выбросит, хоть на стенах развесит, чтоб были воспоминания о том, как он обманул и влюбил в себя бедную дуреху.
Что? Виктория даже замерла:
- Кир, ты что?… Ты сочувствуешь Пушкаревой? Которая пробралась сюда как змея и разрушила здесь все?
- Нет. Успокойся. Я ей не сочувствую. Она сама виновата. Что могло быть у неё с таким, как Жданов. С её-то внешностью. Нет. Нет, я ни капельки ей не сочувствую. Мне не жаль её. Она наказана. За собственную глупость.
Совсем не сочувствует? Возможно. Считает виноватой? Безусловно. Но наверняка хоть немного понимает, что сейчас испытывает Пушкарева. Понимает, что та пропасть куда глубже её собственной. А еще она ЗНАЕТ! Да, я уверена, она знает, что Андрей любит другую. И факт того, что это маленькая некрасивая секретарша, не отнимает у неё этого знания. И вся Кирина предыдущая и последующая беготня – жалкая попытка отвергнуть это знание, а не слепые метания в поисках истинной причины странности Андрея. Да, пожалуй, я уверена в этом.
Кира взяла пакет и вышла из кабинета. Встречай, Жданов…

Юлианна сняла очки. Так значительно лучше….
Только ей пока совсем непонятно, о чем говорит Катя. Она немного не то ожидала услышать.
- Так, я не поняла. Какая игра?
- Игра, в которой я была только пешкой. Я готова была сделать для него все. Ему нужно было подделывать документы? Отчеты? Я подделывала. Он хотел скрыть свои похождения? Я и в этом ему помогала. Мне казалось, что он меня ценит..
Юлианна посмотрела на неё с жалостливой усмешкой.
- Да, он мне понравился, с первого взгляда. Черт возьми.
Мне нравится, как Катя рассказывает. Слезы, и крики были бы неуместны. Да и после того, что она смогла перенести... Разве сложнее рассказывать сейчас эту далекую историю Юлианне, чем заставлять не реагировать свое сердце на Андрея, свое тело – на его прикосновения, свои мысли – на его слова. Разве не труднее было бесстрастно подставлять его на Совете директоров. А видеть свадебное платье его невесты, рассылать приглашения на ЕГО свадьбу? А отчитываться перед Кирой за пощечину? А смотреть на Малиновского? Знать наизусть это письмо? Получать открытки, зная наперед каждое слово? И бесконечно убегать от него…
Нет. Здесь, стоя на палубе теплохода рядом с человеком, не связанным с этой историей и хоть как-то понимающим её, было гораздо легче. Она как будто рассказывала это самой себе. Море впитывало её страхи, ветер уносил боль, а солнце растапливало лёд. И была Юлианна, которая не смотрела на нее с ненавистью и презрением.
- Но я никогда не мечтала о нем! Я не думала о нем, я не думала, что мы можем быть вместе! Ну.. А потом. А потом завязалась вся эта история…

Андрей сидел за Катиным столом и будил в себе воспоминания.
Сейчас было даже смешно представить, что еще пару дней назад он не осознавал свои чувства. Как он мог быть таким слепым? Страдал, ревновал, желал... И не мог признаться себе в главном.
Как же ему сейчас не хватает воспоминаний о ней. Он бегал за ней и не успевал запомнить, впитать, прочувствовать. Не лелеял каждый взгляд, не наслаждался каким-нибудь простым, но только ей свойственным словом, жестом.
Он многое помнит, но хочется помнить все!
Андрей включил лампу. Вот так она приходила, садилась, включала свет. Сколько времени она провела за этим столом? Сколько её прикосновений он хранит?
Его ладонь сама поползла по несопротивляющейся поверхности. Он как будто гладил её кожу… Рецепторы отозвались сладкой ноющей болью и он притупил, дожал её о край стола. Господи, это уже паранойя…
И тут же повел рукой дальше. Аккуратно открыл первый, нижний ящик. Скрепки, бумажка с загнутыми уголками, степлер… Потрогал каждую вещь. Это тоже когда-то было её. А теперь забытой грустью валяется в темном опустошенном пространстве.
А следующая попытка подарила бесценный подарок. Андрей замер, прилипнув взглядом ко дну приоткрытого ящика. Катя. Маленькая документальная, черно-белая Катя. И не исчезает. Он бережно взял драгоценную находку и быстро закрыл одним мизинцем выполнивший свое предназначение "проводник".
Поднес её к свету. Может быть, ты мне что-нибудь скажешь? Он смотрел и смотрел на неё, ненасытно забирая каждую её черточку, каждую мелочь.
Это была самая красивая фотография на свете…

Неожиданно стукнула дверь. Кто-то идет.
Андрей спрятал фотографию в карман, вышел из-за стола и встал с другой его стороны, будто прикрыв их мирок от чужого вторжения.
Кира. С пакетом в руках. С тем самым, с которым убегала Катя. Значит, там лежат…
- Привет.
- Привет.
Что связывало этих двух людей когда-то? Когда-то? Да еще только вчера. Какая глупость.
- Спрашивать как дела наверное нелепо?
- Почему? У меня все не так плохо, как ты там думаешь. Я не впала в депрессию, не покончила жизнь самоубийством. Вот пришла узнать, чем могу помочь компании. Ну, или тому, что осталось от компании.
Такое ощущение, что они разговаривают по телефону, предварительно прикрыв трубки тряпочками. Голоса глухие и непередаваемо далекие.
- Вот..
Кажется, помехи на линии. Голос задрожал…
- …Заодно принесла. Пушкарева оставила в моем кабинете. Здесь ничего особенного, мусор, но думаю, вдруг пригодится тебе. На будущее.
Не реагирует. Даже не смотрит на неё.
Да, он знает – что там… Но что на это сказать.
Он ничего не хочет сказать? Может он не понял? Кира прошла и резко вывалила все это добро на стол.
- Я ничего оттуда не взяла, можешь проверить.
- Спасибо, я верю.
Да почему же он не реагирует!? Почему не скажет, что все это ерунда! Или не накричит, что это не её дело!
- Может отнести это Малиновскому? Это же его работа, как я понимаю? Он теоретик, ты практик.
- Прости, не хочу это обсуждать.
Посмотрел, наконец, ей в глаза и отошел к двери. И это все?
- Но ведь мы из-за этого отменили эту свадьбу.
- Я же сказал, я не буду это обсуждать! Тем более с тобой!
Лишь слегка повысил голос.
- Ну как же? Я имею к этому намного больше, чем кто бы то ни было! Я имею право знать правду! Андрей!
Да.. Наверное.. Имеет право. Знать. Но не правду… К правде она не имеет никакого отношения. Но стоит хоть немного её успокоить, ему меньше всего сейчас нужны её истерики.
- Сегодня очень тяжелый день. Я не хочу, чтобы мы ссорились у всех на глазах.
- Ссорились… После всего того, что было? А мы … мы еще можем поссориться? У нас есть на это причины?
- Послушай, единственное, чего я хочу, это чтобы ты успокоилась.
Так спокоен, безразличен, далёк. Он не хочет с ней разговаривать.
Кира посмотрела еще раз в его отведенные, пустые для неё глаза и ушла.

А он остался наедине с бесстрастным богатством, хранящим в себе всю их любовь. Любовь и предательство.
Ты хотел воспоминаний? Держи. Хотел трогать, вникать, читать хоть что-то напоминающее о ней? Пожалуйста. Бери и наслаждайся. Это теперь твое…
Недосыпанные остатки игрушек и открыток полетели к общей куче. Сверху оказались три листка бумаги, написанных от руки…
Он снова сел за стол. Теперь уже не пустой, а прогибающийся под грузом истории.
И уже который раз начал перечитывать залитые болью строки. Только сейчас он читал это не глазами Андрея Жданова, человека, который когда-то смеялся над этим письмом и всю жизнь, без последних двух дней, не верящим в неземную любовь. Он читал это глазами девушки, выдранной им самим из её удобно-пустого, замкнутого мира, обнаженной до нервов верой в его чувства, в его искренность.
И становилось страшно.

…Больше всего я нервничала из-за Киры. Про свадьбу говорили все! И это было ужасно. Я понимала, что разрушаю их отношения.
Хотя нет… На самом деле все было не так. На самом деле Кира приняла меня…ну… Она не приняла меня! Я ей не понравилась еще до того, как меня взяли на работу. Она не упускала ни одного случая, чтобы напомнить мне, намекнуть на то, что я в Зималетто человек лишний.
Но и это не самое важное! Важное то, что… я чувствовала с самого первого дня. Андрей её не любит. Не любит…

Вика пристала к вылетевшей из кабинета Кире.
- Ну что, как там Жданов? Кается? Или продолжает строить из себя большого босса.
- Он что-то не договаривает с этой историей с Пушкаревой. Есть что-то еще, что он хочет от меня скрыть.
- Ой, Кир, не выдумывай. Что он может от тебя скрывать? Уже достаточно того, что ты о нем знаешь. Слава богу, что это только бизнес и ничего личного.
- С ним что-то происходит, и я это чувствую.
- Только не говори мне, что он влюбился в Пушкареву. Я никогда в жизни в это не поверю!
Они не верят. Вика хотя бы может произнести это, пусть и в качестве предположения. А Кира все также отгоняет всеми фибрами души. Знает, но не верит. Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта. Обратитесь к производителю.
Малиновский зашел. Смертничек..
- Доброе утро.
Увидел, понял, испугался, спохватился. Но не успел…
Дамы кинулись наперерез.
- Минутку, господин Малиновский. Не могу сдержаться от комплиментов. Знаете, я всегда поражалась вашим разносторонним талантам, но писательский дар меня просто потряс.
- А что! Роман Малиновский-автор любовных романов. Звучит, по-моему.
Вздохнул. Ну что, вперед, герой. Не впервой тебе выпутываться из сложносочиненных историй. Тем более, если эти истории придуманы самим тобой.
- Послушайте, барышни. Не надо воспринимать все так буквально. Я объясню. Это был стратегический маневр! Только и всего.
- Конечно, Ром, конечно. Но некоторые отрывки из вашей инструкции просто забыть нельзя. Поклонники на цитаты растащат! (хм, это легкий реверанс в нашу сторону?) Даже я помню. Вот одна из них: «обещаю, как только закончится этот кошмар, я устрою тебе такой мальчишник, что ты забудешь обо всех ужасах. Иветта, Лизетта уже подтвердили свое участие.» Скажите… а на меня вы просто не рассчитывали? Или я не приглашена по каким-то другим причинам?
Скотина ты, в общем, Малиновский. Ну ты понял. Кирюша передернулась напоследок и убежала, хлопнув дверью, игнорируя летящие вслед слова.
- Да нет, это не имеет к тебе никакого отношения. Ты единственная женщина, которая нужна Андрею!
Ромка сейчас похож на мальчишку, у которого украли бантик любимой девочки, который он так долго хранил. Клочкова эта еще…
- Помнится ты мне говорил тоже самое? Значит, я тоже единственная? А?
Малиновский почесал голову.
Ужас. Когда это все теперь кончится. И всего-то… Из-за какого-то дурацкого письма.

Сердце сковало льдом, а мысли не хотели выстраиваться в понятную цепочку, блуждая по лабиринту выстроенному им самим.
Он вспоминал смешную нелепую девочку. Распахнутые наивные глаза. Безграничное счастье, благодарность за то, что он рядом. Он. Бог, снизошедший до существа, не нужного даже людям.
Он вспоминал скованную фигуру с безразличным лицом. Холодные пальцы, безвольные руки, опущенные ресницы. Редко оживающие глаза, и то только для того, чтобы сверкнуть болью и яростью.
Он вспоминал уходящую навсегда женщину. Почти простившую, но все равно убегавшую. Пронзительный впитывающий взгляд, последнее судорожное объятье, последнее "верю", последнее "люблю"…

…Я верила каждому обещанию, каждому его слову. Он говорил, что любит меня. А потом я нашла это письмо, эту инструкцию...

Что же он наделал.
Андрей бросил, словно горящее, письмо и, уткнувшись в стол, закрылся в тесной темноте сжатых рук.

…Оно вернуло меня с небес на землю…
…Я стараюсь забыть его, и не могу… Просто не могу…

Роман зашел в кабинет. Пусто. Опять, небось, у своей ненаглядной сидит?
Сидит… Да.
Малиновский посмотрел на лежащего перед результатами их труда Андрея. И опять почесался. Голову, потом нос… Чесотка замучила?
С этим надо что-то делать. Это уже совсем-совсем не смешно. И чем дальше, тем несмешнее.
Неуверенно потоптавшись, он зашел в каморку и сел напротив Андрея на тумбочку.
- Да, наши красотки просто озверели. Ну, о Викиных-то коготках я давно догадывался. А Кира! Она меня чуть не растерзала! Да…
Ни на йоту не сдвинулся. Он что там, уснул? Или умер? Жданчик, да что же с тобой творится… Ромка присел на корточки и жалостливо посмотрел на Андрея.
- Знаешь, я представляю, как тебе досталось… Ну, женщины и юмор это же несовместимо!
Потрепал по голове. Как побитую собачонку.
- Ну правда!
Просидев еще несколько секунд в неподвижной тишине, Малиновский посвистел. Жданчик, ко мне! Очнись, друг!
Друг очнулся, повел бровями, потом вдруг резко встал и схватил его за грудки.
- Малиновский! Я её понимаю, ты слышишь меня!? Я понимаю Катю!!!
Ух ты!
- Черт.
Отпустил, отшвырнул, отбросил… Лети, друг! Ты уже сделал все, что мог!
- Какое же тут чувство юмора!? Как мы могли вообще такое написать!? Да ладно ты! Ты у нас парень без комплексов! Ну покуражился, подурачился и ладно, всё, забыли! Но ведь я смеялся вместе с тобой!
Звериный рык, дикое лицо, гуляющие желваки, сжатые кулаки…
Малиновский испуганно уставился на Андрея. Во что лучше превратиться? В фикус или в охотника?
Все эти все открытки!
- Вот это все прочитал!
Все эти игрушки!
- Посмеялся!
По каморке закружилась подорванная разноцветная метель…
- И выбросил! А она сидела вот здесь! И знала! Знала содержание каждой открытки! И наверняка слышала, как я там! Веселился!
Каково это – ненавидеть самого себя…
Его лицо исказила гримаса.
- Идиот...
Упал за стол, закрылся. С криком вышла острая боль, но глухая тоска не оставляла ни на минуту.
- Главное знал, что делаю подло… Гнусно… И продолжал это делать…
Невыносимо. Как просить прощения, если сам не можешь себя простить! Еще один всплеск сбил со стола контейнеры, с сухим стуком слетевшими на пол.
Малиновский продолжал чесаться и испуганно смотреть на Жданова. Что еще было в этом взгляде? Сочувствие, боязнь потери лучшего друга, непонимание таких эмоций. И ни капли раскаянья…
Андрей поднял голову.
- Ромка… Может мы оба тогда с тобой сошли с ума?…
Его больные глаза продолжали бегать по невидимому лабиринту в поисках выхода из этой ловушки. И в поисках прощения…

Ветер продолжал ласкать волосы, солнце продолжало греть, а море было все таким же синим, хоть и красным. Но Юлианна уже тоже ничего не ощущала. Она с трудом принимала то, о чем сейчас рассказывала Катя.
- Катюш ну я.. не знаю что сказать. Хочешь, не будем продолжать?
- Нет. Нет, я хочу, чтобы вы все узнали от меня. Когда я прочла это кошмарное письмо, я … я не могла поверить в то, что меня могли так гадко обмануть. Я не хотела верить, я убеждала себя, что это розыгрыш, что все изменится к лучшему. Но спасибо Андрею… Он каждый день доказывал мне, что все именно так. Шаг за шагом. И тогда я стала совершать поступки, за которые мне до сих пор стыдно… Помните, вы наверное слышали, у меня есть друг Коля. Я его просила, чтобы он разыграл роль моего жениха, чтобы Андрей занервничал. Я тогда не понимала, насколько эта игра опасна…
Все также сдержанна.
Юлианна смотрела на эту несгибаемую девушку и никак не могла осознать, как та смогла пройти через такое. И ведь это было только вчера.
Сама она уже еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Отчаянно теребила воротничок рубашки и горько смотрела на Катю.

А Жданов завёлся. Он все выскажет своему милому другу! Ромочка не понимает? Отлично, он ему сейчас все объяснит! Вскочил, наклонился за письмом...
(Брючки натянулись… Уф, да что же это такое сегодня… То ладошка, то вот брюки. Вроде уже и не восьмое марта. Господи, прости меня, пожалуйста, за грешные мысли…)
- Вот это письмо! Вот эта бумажка, как ты её называешь! Разрушила всю мою прошлую жизнь. И нечему удивляться тому, что Кира бесится!
Потряс письмом перед лицом Малиновского и сунул ему за пазуху. Тот не остался в стороне, вытащил его назад и заорал в ответ.
- Эта бумажка! Как я это называю! Вот в ней черным по белому написано – что весь флирт с Пушкаревой происходил исключительно из деловых соображений! А Кира! Она и раньше знала, что ты не однолюб. А уж ради дела так тем более.
Малиновский кричит, но ему я не верю. Его голос груб, а интонации издевательски. Это представление. Постановка для друга, призванная привести его в чувство.
Письмо ответно перекочевало за пазуху Жданова.
Он достал его, смял, сжал...
- Для неё это не столь очевидно. Она пришла сюда для того, чтобы убедиться. Понятно!
- О, ну ты конечно их развеял!
- А я бы их развеял!
…Начал зашвыривать, складывать все обратно в пакет.
- Для общего спокойствия! Но как оправдать наш с тобой поступок? И Кира тут ни при чем! И даже то, что через несколько минут сюда приедут родители, юрист, решать будущую судьбу компании.. Да же это здесь совсем ни при чем!
Андрей остановился. Мозг на секунду освободился от гнева и зашипел невыносимым осознанием собственной подлости.
От возвращения к только что пережитому перехватило дыхание...
- Я.. Я до сих пор не могу даже предположить.. Как… Как она это все пережила?…
…и разодрало глотку. Хотелось кричать и крушить все подряд!
- Каково это было! Знать обо всем, что время как я продолжал ей писать! Строчить!! Выполнять эту идиотскую инструкцию!!!
Игрушки продолжали лететь в пакет.
- Такое не прощают, Малиновский! И Катя мне этого не простит...
Роман не выдержал этого самоуничижения. Это все слабость! Это все преходящая чушь!
- Слушай ты! Ты давай прекращай тут! Нервы всем трепать!
Ну какой Жданов, оказывается, капризный негодник. Все просто отлично, все веселы и счастливы, а он ходит и нервы всем треплет…
- Из-за всякой ерунды. И так хлопот выше крыши. Баба с возу – финиш ближе.
Ну конечно!
- Тем более, она тебе такую свинью подложила…
Все правильно! Логично, естественно и понятно!
Жданов, на удивление, не взбесился от этих слов. А просто проникновенно ответил:
- Это был только ответный ход, Малиновский…
Но Романа это не впечатлило. Он крякнул, схватился за голову и отошел к двери. Это просто смешно!
Он видел, что друг потерялся, запутался. И видел его лабиринт. И почитал себя освободителем бедного Жданчика. Ну кто, если не он, вызволит его из этой ловушки?
Только Малиновский не видел себя со стороны. Не знал, что его помощь - это не тонкая ниточка ведущая к выходу, а забавы холодного и циничного Минотавра. Веселого милого беспринципного чудовища.
- Слушай, Жданов, ты вот хочешь вернуть женщину, которая тебя ненавидит. А ты случайно за собой никогда мазохистских наклонностей не замечал?
- Ненавидит… Да, пожалуй, ненавидит!
- А ты надеялся, что она из большой любви тебя уничтожила?
- А я надеюсь что ненавидит, потому что любит! … И не надо на меня так смотреть. Я правда до конца это не могу объяснить! Но пока я не убедился в обратном, у меня есть надежда…

А Катя уже заканчивала свой рассказ:
- Я до последнего сомневалась! Не могла решить – говорить правду на совете директоров обо все, что происходило в Зималетто, или нет. Я не могла подставить Андрея! Да, несмотря ни на что! Но… последний разговор с Малиновским все решил. Они обсуждали, как Андрей избавится от меня, чтобы спокойно жениться на Кире.
- Ты мне скажи, почему ты сразу не сказала ему, что ты все знаешь?
- Сразу?
- Я не знаю, может быть, он попытался бы как-нибудь все объяснить?
- Он пытался! Если бы вы видели, как он пытался объясниться со мной после совета! Уверял, что эта инструкция – это всего лишь дурацкая шутка! Что она ничего не значит! А мне как-то вдруг все равно стало. Все равно, как будто не со мной это происходит. Знаете, так бывает… Будто смотришь на все со стороны…
Знаете, как-то не по себе мне было слушать Катин рассказ. Сколько раз мы пытались сказать за неё о тех ощущениях, которые она испытывала во время всего этого, пытались представить себе её мысли. А вот сейчас она сама все рассказывает. Спокойно, коротко, с убийственной улыбкой.
И как-то становится не по себе.
- Мне смешно было. И хотелось умереть.
Вот так просто...

А распиханный Малиновским Андрей уже сидит в своем кабинете и пытается себя обмануть. Он цепляется даже за уже упущенные возможности. Ему так хочется верить, что он смог бы все изменить и вернуть Катю!
- Если бы у меня тогда была возможность все объяснить! Я бы доказал ей, что за это время все изменилось. Все! Черт! Нужно было показать ей то, что я писал ей сам. Она бы сравнила это с твоими идиотскими сочинениями! Она бы все поняла бы!
- Думаешь, Катю можно было бы убедить?
- Если бы у меня хотя бы минуточка была!…
Он был похож на скрипящую, хрипящую, пыхтящую, поломавшуюся машину, отчаянно крутящую холостые обороты и безнадежно пытающуюся хоть как-то сцепить шестеренки.
- Она бы просто выслушала меня. Все было бы иначе!
Открылась дверь.
Сидящий спиной Жданов вздрогнул, напрягся… Мне почему то подумалось, что он на секундочку поверил в чудо…
Но это снова была Света.
- Простите, я просто хотела сказать, что Павел Олегович и Маргарита Рудольфовна, они уже приехали. Я проводила их в конференц-зал.
- Спасибо, мы сейчас идем.
- Но с ними там еще один мужчина! И он кажется, юрист.
- Я знаю! Мы уже идем!
Третий раз повторять не пришлось. Света вышла.
А Жданов настроил стальной взгляд, сгустил над темными глазами тучи…
- Ну что ж, пора начинать, второй раунд.
Отлично.
Малиновский почти не шутливо размял плечевой пояс, потер кулаки...
И приведя себя в полную боевую готовность, наши "герои" кинулись на ринг.